ДЕФИЦИТ ВНИМАНИЯ У ДЕТЕЙ

В последнее время психологи любому более-менее проблемному ребенку ставят диагноз – дефицит внимания. А так ли верен этот диагноз или просто он первый, который приходит в голову? Второй, который уже просто автоматически ставят рядом с дефицитом внимания – это гиперактивность. Самое интересное веяние времени, что стали эти диагнозы чаще ставить девочкам, нежели мальчикам. 

Еще одна особенность таких детей – избирательная глухота. Каждый родитель сталкивался с положением кричащего в вакууме –ребенок не слышит и все. Светила науки не могут понять – это проблема или особый дар. Ребенок увлечен своими делами, погружен в свой внутренний мир, решает свои, непостижимые для нас задачи – ему не до нас. Одаренный ребенок скучает в нашем, неинтересном ему, мире. А дать выход своему таланту не может, не понимает как. Дети не менее взрослых подвержены стрессам, а причиной для него может послужить и болезнь мамы, и отсутствие папы и множество других событий. 

        Ставить серьезный диагноз можно только после длительного, не менее полугода, медицинского обследования. Клинический осмотр должен производить не только педиатр, но и невропатолог, и обязательно психолог. 
       Прежде всего, нужно исследовать интеллектуальные возможности ребенка, как вербальные, так и невербальные. Это необходимо для оценки его индивидуальных, специфических особенностей. Затем обязательно всестороннее изучение его идеомоторной координации, склонностей, уровня эмоционального развития. Важно определить состояние мозговой деятельности, активности центральной нервной системы. 
       Психологи считают, что признаки дефицита внимания проявляются и у здоровых детей. Необходимо различать понятия «внимание» и «внимательность». Внимание – это сосредоточенность психики человека (в этом он не отличается от высших позвоночных), которая направлена на определенный предмет, важный для него именно сейчас. Внимание бывает трех видов. 

Непроизвольное – которое возникает помимо воли человека как ориентировочная реакция. Этот вид присущ всем людям. У детей до пяти-семилетнего возраста этот вид является преобладающим; 
Произвольное – для его возникновения необходимо определенное усилие воли. Его характеристиками является объем, распределенность, устойчивость, переключаемость и наличие собственного плана действий; 
Постпроизвольное – этот вид внимания прикладывает к цели мотивацию, за счет чего достигается действие без серьезных усилий воли. 

Проблема, позже названная «дефицитом внимания» была признана более сотни лет назад. За это время обозначали ее по-разному: и «гиперкинетическим хроническим мозговым синдромом», и «минимальным повреждением (дисфункцией) мозга», и даже «легкой детской энцефалопатией». Против таких формулировок первым выступил в 1975 году Б.Д.Шмидт, который настоял на том, что такие диагнозы заставляют родителей опускать руки. Поиск термина длился довольно долго, и лишь в 1980 году в США родилось другое название – «дефицит внимания». 

Внимательность – это совсем иное понятие. Это качество личности, которое складывается через обучение. Его можно сформировать и развить. Но нельзя усилить внимательность окриками «Смотри!», «Не отвлекайся!», «Сосредоточься!». Нужно у ребенка возбудить интерес к нужному виду деятельности. Например, подбором верной мотивации. «Как только закончишь рисовать бабочку – мы начнем играть», «Тебе осталось только дорисовать ножки и все». Но ребенок не должен переутомиться – это непременное условие. Ваше обращение к ребенку должно быть доброжелательным, спокойным. 

      Хорошо помогают игры в слова. Начинать надо с самых простых – например, отбросить одну букву и получить другое слово. Постепенно игру нужно усложнять, заменять одну букву, затем две, имея целью выстроить цепочку и получить совершенно иное слово. К игре можно привлечь старших детей. Они могут называть разные слова (например, названия животных), а малышу необходимо будет попрыгать на одной ножке, когда он услышит слово «слон». 
      Прекрасно можно использовать старые игры, такие как «да/нет не говорить» или «черное/белое не показывать». Замечательная игра «Скажи, что изменилось?». На стол выкладываются несколько игрушек, карточек, предметов посуды, ребенок запоминает их расположение, затем отворачивается или выходит из комнаты. Вы убираете одну игрушку, или меняете их местами, или добавляете лишнюю. Вернувшись, ребенок должен дать ответ на вопрос «Что изменилось?» 

Занятия на развитие внимательности можно совместить с активными играми. Например, игра «Съедобное/несъедобное». Вы бросаете мяч ребенку, и он его ловит, если вы называете съедобный предмет, и не ловит, если не съедобный. Чтоб заинтересовать ребенка, позвольте ему побыть и ведущим тоже, называя предметы. А вы ловите мяч. Правда, совсем малышам интереснее мяч катать, нежели ловить. 
      Игры для занятий можно придумывать самим. Тут уж от вас нужна внимательность и системность ваших действий. 

        Если диагноз «дефицит внимания» все же подтвердился, то перспективы могут быть следующими: 

- ребенок перерастет сам, симптомы исчезнут и последствий не будет, и случится это примерно в подростковом возрасте; 

- симптомы сохранятся, но психопатология развиваться не будет. Такой вариант развития событий случается примерно в половине случаев; 

- заболевание психики даст тяжелые осложнения уже во взрослом возрасте. Это может проявиться в изменениях личности, асоциальных изменениях, алкоголизме. Как следствие – частые несчастные случаи, неудачная личная жизнь, постоянные смены места работы и т.п. Чаще всего такие последствия имеют место, если дефицит внимания сочетается с гиперактивностью.

из книги Хайма Гиннота: Родители и дети. Некоторые причины страха у детей,

Родители понимают, что каждому ребенку знакомы чувство страха, чувство тревоги. Зато не всегда знают взрослые истоки этой тревоги. Часто родители спрашивают: “Почему наши дети растут такими боязливыми? Им нечего бояться”. Один отец даже сказал ребенку, находившемуся в состоянии крайней тревоги: “Перестань, все это чепуха. Ты прекрасно знаешь, что ты счастлив”.

Родители должны знать, что порождает тревогу у детей и как можно с ней справиться.

Без мамы страшно

Величайший страх дети испытывают, когда им кажется, что родители их не любят. Никогда нельзя угрожать ребенку, что родители бросят его. Ни понарошку, ни всерьез нельзя говорить, что его оставят. На улице или в магазине часто можно услышать, как, вконец отчаявшись, мама зовет своего непослушного сына: “Иди быстрей, или оставлю тебя здесь!” Такие слова заставляют ярко вспыхнуть чувство страха-страха, что тебя бросят. А ведь для ребенка, особенно маленького, остаться без родителей - это значит оказаться совсем одному во всем мире. Если ребенок задерживает маму, лучше просто решительно взять его за руку и увести с собой, чем угрожать на словах.

Некоторым детям становится страшно, когда они приходят из школы, а мамы дома нет. Чувство тревоги немедленно просыпается: “А если меня бросили?” Как уже было сказано, в случае необходимости отлучиться мама должна оставить ребенку записку.

Если жизненные трудности надолго разлучают нас с детьми, эта разлука должна быть тщательно подготовлена. Иногда родителям трудно сообщить ребенку, что они ложатся на операцию, уезжают в отпуск и т. д. Как прореагируют дети на отсутствие родителей? Боясь последствий, взрослые уходят из дому ночью, когда дети спят, или днем, когда они в школе, оставив бабушку (няню) объяснять, в чем дело.

Мать трехлетних близнецов должна была печь на операцию. Обстановка в доме была напряженная, натянутая, но детям не объясняли ничего. В назначенный день мама взяла хозяйственную сумку и сделала вид, что идет в магазин. Дома ее не было три недели.

Дети за это время совсем упали духом. Отцовские уговоры не помогали. Засыпали близнецы в слезах, а днем подолгу стояли у окна, глядя, не идет ли мама.

Нужно помнить, что дети гораздо легче воспринимают вынужденную разлуку, если подготовлены к ней заранее. И объяснять ее причины надо не только на словах, но и на родном для детей языке игры, языке игрушек.

Мама заранее сообщила трехлетней Свете, что ложится на операцию. Девочка не проявила к этой новости большого интереса. Тогда мама предложила ей:

— Давай поиграем в такую игру - “Мама ложится в больницу”, ладно?

Достав и расставив на столе специально купленных для этой цели кукол, мать сыграла небольшую сценку. Водя кукол и разговаривая за них, она сообщила Свете:

— Мама ложится в больницу, чтобы подлечиться и выздороветь. Мамы не будет дома. Света думает:

“Куда же делась мама? Где она?” Но мамы нигде нет. И на кухне нет, и в спальне нет, и в столовой ее нет. Где же мама? Она в больнице, лечится у доктора, чтобы скорее выздороветь. Света плачет: “Мама, мамочка, иди домой!” Но ведь мама в больнице, она лечится. Мама очень любит Свету и скучает по ней. Целый день скучает! Мама все время думает о своей дочке, любит ее и помнит о ней. Света тоже скучает по маме. И наконец мама выздоравливает! Света очень-очень рада, что мама вернулась домой.

Эту “драму” разлуки и ее благополучного конца мать с дочерью проиграли еще несколько раз. Сначала за всех кукол говорила мама, потом это стала делать сама Света. Обращаясь к “доктору” и “медсестре”, она к тому же велела им хорошенько присматривать за мамой, вылечить ее и скорее отпустить домой.

Накануне того дня, когда мать должна была лечь в больницу, Света попросила еще раз сыграть с ней в эту игру. Девочка активно участвовала в действии, а в конце сказала:

— Не бойся, мама: когда ты вернешься, я буду здесь тебя ждать!

Мать поставила на тумбочку большую фотографию, где они с дочкой были сняты вместе. Когда Свете было грустно, фотография напоминала ей о материнской любви.

Чувство вины и страх

Сознательно или бессознательно родители часто пробуждают в детях чувство вины. Но ведь это чувство, как и вкус соли, необходимо лишь для придания остроты нашим ощущениям. Если ребенок нарушил правила поведения в обществе (или некий моральный запрет), следует сделать ему выговор: он виноват. Однако если ребенку делают постоянные упреки по поводу его “гадких” мыслей или отрицательных чувств, он будет ощущать гораздо большую тревогу и вину, чем нужно.

Чтобы предупредить излишнее чувство вины, родители должны смотреть на проступки детей так, как механик смотрит на поломку автомобиля. Он не сердится на владельца машины, а указывает, что требует починки. На основе скрежета и скрипа деталей он ставит диагноз, задавая себе вопрос: “В чем причина поломки?”

Большое облегчение приносит детям сознание того, что они могут мыслить и чувствовать свободно, как им вздумается, не боясь потерять любовь и одобрение родителей. Можно разговаривать с детьми так:

— Ты испытываешь по этому поводу одно чувство, а я другое. Мы относимся к этому по-разному.

— Тебе кажется, что прав ты. Я понимаю твою точку зрения, но не разделяю ее. У меня другое мнение.

Против своей воли родители могут породить в душе ребенка чувство вины, пускаясь в многословные и бесполезные объяснения. Это очень характерно для современных родителей, которые верят, что ребенку нужно все объяснять, даже если проблема сложна, а сам ребенок весьма мал.

Пятилетний Гера рассердился на свою воспитательницу из детского сада, потому что она полмесяца болела и не приходила играть с ребятами. В тот день, когда она снова пришла к ним, мальчик схватил ее шляпу и выбежал во двор. И мать и воспитательница последовали за ним.

Воспитательница сказала:

— Это моя шляпа. Отдай мне ее, пожалуйста. Мать сказала:

— Гера, ты прекрасно знаешь, что это не твоя шляпа. Если ты не отдашь ее мисс Марте, она опять простудится и будет сидеть дома. Ты ведь знаешь, что она уже проболела две недели. Правда, мисс Марта? Ну что, Гера, ты хочешь, чтобы твоя воспитательница снова заболела, да?

Опасность состоит в том, что такое объяснение заставит мальчика поверить, будто в болезни воспитательницы виноват именно он. Слишком длинное объяснение было явно неуместным и вредным. Надо было просто взять шляпу у ребенка и не пускаться в долгие споры с ним.

Может быть, воспитательнице стоит поговорить потом с Герой, обсудить с ним его злость по поводу ее долгого отсутствия и указать, как надо себя вести в таких случаях, чтобы справиться с этим чувством.

“У меня не получится!”

Если ребенку не дают заниматься тем, что он по своему возрасту уже может делать (и за что вполне способен нести ответственность), его реакцией на запрет неизбежно станет досада и злость. В свою очередь, злость может привести к мысли о мести, которая влечет за собой появление чувства вины или боязни наказания. В обоих случаях результатом будет страх.

Малышам трудно сразу приобрести необходимую сноровку в житейских делах. Они медленно завязывают на ботинках шнурки, застегивают пуговицы пальто, надевают сапоги, отвинчивают крышку банки, поворачивают дверную ручку. Лучше всего терпеливо ждать, пока ребенок закончит то, что делает, прибавляя что-нибудь вроде:

— Не так-то легко надеть эти сапоги...

— Крышку у этой банки отвинтить непросто. Слова сочувствия помогают ребенку независимо от того, справился он со своей задачей или нет. Если справился, то ему приятно, что удалось довести до конца сложную работу. Если не смог, его утешает то, что родители сознавали всю трудность этого дела. В обоих случаях ребенок чувствует симпатию и поддержку родителей, что ведет к установлению с ними лучших отношений. Ребенок не будет считать, что не оправдал доверия родителей, даже если у него ничего и не получилось.

Необходимо, чтобы родители перестали требовать от ребенка немедленных результатов. Действенность-враг детскости. Она обойдется ребенку слишком дорого, ибо быстро истощает запас сил, вредно отражается на развитии детского организма, губит заинтересованность ребенка в деле. Погоня за действенностью, результативностью может привести к эмоциональному банкротству ребенка.

Ссоры родителей и страх

Когда родители ссорятся, дети испытывают одновременно чувство вины и тревогу: тревогу потому, что семейному союзу что-то угрожает, а вину-из-за своей реальной (или выдуманной) роли в семейных неурядицах. Дети часто считают, что их поведение и они сами являются основной причиной домашних “баталий”.

Дети не держат нейтралитета в этой “войне”, они встают на сторону одного из родителей в ущерб другому... Последствия весьма печальны: если мальчик сторонится отца, а девочка - матери, они лишены необходимого образца подражания. Реакция детей выражается в отрицании принципов поведения родителей, их устоев, черт характера. А если мальчик избегает матери, а девочка - отца, это может привести к враждебному отношению ко всем представителям другого пола вообще.

Если родители вынуждены оспаривать друг у друга любовь ребенка, его расположение, они часто прибегают к непедагогичным средствам воздействия - к задабриванию, лести, ко лжи. Тогда дети вырастают двуличными, чувства их становятся двойственными, не имеющими прочной опоры. К тому же необходимость защищать одного из родителей от другого, а также умение манипулировать их чувствами и поступками по своему желанию оставляют глубокий след в душе ребенка. С раннего детства он привыкает к тому, что представляет немалую (в собственных глазах иногда гипертрофированную) ценность для своих родителей, за единоличное обладание которых они тщетно бьются. Дети привыкают эксплуатировать родительские чувства, шпионить, шантажировать, сплетничать. Они живут в мире, где честность-всего лишь досадная помеха, где искренность вовсе не в почете.

Отсутствие физической активности

Во многих современных квартирах дети страдают от невозможности развивать свою моторную активность. Комнаты тесные, а мебель дорогая - вот и следуют один за другим строгие запреты: не прыгать, не бегать, не затевать шумной возни. Такие ограничения обычно входят в жизнь ребенка очень рано. Малышу не разрешают вставать в кроватке, ребенку чуть постарше - карабкаться по ступенькам лестницы или носиться по гостиной.

Обделенные возможностью скакать и прыгать, дети начинают испытывать напряженность, которая копится и приводит к страху. Путь решения проблемы ясен: дать детям возможность разрядить напряжение. Им необходимо предоставить условия для подвижных игр - выделить место во дворе или специальную комнату, где "они могли бы свободно бегать и играть.

Страх перед лицом смерти

Для взрослых трагедия смерти заключается в ее необратимости. Смерть вечна -она уносит с собою всякую надежду. Поэтому смерть непостижима: кто может представить себе, что перестанет существовать, растворится? Ведь наше внутреннее “я” состоит из воспоминаний и надежд, из прошлого и настоящего, и мы не можем увидеть себя без будущего.

Но если для взрослых смерть-загадка, то в глазах детей она прежде всего окутана глубокой тайной. Ребенок, особенно маленький, не в состоянии понять, что смерть вечна, что даже его родители не могут вернуть к жизни умерших. Тщетность всех надежд ребенка перед лицом смерти - сильный удар для него. В его душе просыпаются неуверенность, сомнение в своих силах, тревога. Ребенок видит, что, несмотря на все его слезы и протесты, любимый щенок или милая его сердцу бабушка не возвращаются к нему. Он чувствует себя брошенным, нелюбимым. Его страх отражен во всем нам знакомом вопросе: “Папа, а ты будешь меня любить, когда умрешь?”

Некоторые родители стараются защитить ребенка от боли и горя при вести о смерти: если умирает любимая рыбка или черепаха, они тут же покупают новую, надеясь, что ребенок не заметит подмены. Если умирает кошка или собака, родители спешат купить горюющему сыну другую - покрасивее, подороже.

Какие выводы сделает из этого ребенок? Он подумает, что потеря любимого тобою существа - невелика потеря и что любовь недолговечна, а верность любви ничего не стоит.

Нельзя лишать ребенка права на страдание, на скорбь. Он может и должен почувствовать горечь утраты: она пробуждает в нем человечность, облагораживает его характер.

Основа семейных отношений заключается в следующем: дети делят с нами и радость, и горе, которые одинаково неизбежно встают на нашем пути. Если умирает кто-то из близких, а ребенку не говорят об этом ничего, он может замкнуться в себе, погрузиться в тревожное состояние, имени которому он не в силах найти. Иногда дети даже пытаются дать самостоятельное, весьма сбивчивое объяснение явлений и фактов. Они могут обвинить себя в чем угодно и чувствуют, что одинаково далеки как от умерших, так и от здравствующих членов своей семьи.

Прежде всего следует помочь ребенку осознать потерю. Пусть он выразит свое горе, свой страх, мрачные фантазии - словом, все свои чувства. Спокойствие и утешение приходят тогда, когда горе можно разделить с близким человеком. Родители должны помочь ребенку подыскать слова для выражения печальных чувств. Например, о смерти бабушки, к которой ребенок был привязан, можно сказать так:

— Тебе так недостает бабушки.

— Тебе так ее не хватает!

— Ты так ее любил.

— И она тоже любила тебя.

— Тебе хочется, чтобы она снова вернулась к нам.

— Ты жалеешь, что ее нет среди нас.

— Тебе жаль, что ее уже нет в живых.

— Трудно поверить, что она умерла.

— Трудно поверить, что ее уже нет с нами.

— Ты так хорошо ее помнишь.

Такие слова родителей показывают ребенку, что взрослые сочувствуют ему, понимают его страхи и фантазии. Может быть, ему захочется узнать, больно ли умирать, воскресают ли мертвые, умрет ли он сам и его родители. Ответы должны быть краткими и правдивыми: после смерти мы не испытываем никакой боли; умершие не воскресают; смерть старых людей - вещь естественная.

Говоря с детьми о смерти, лучше избегать эвфемизмов. Когда четырехлетней малышке сказали, что дедушка уснул вечным сном, она спросила, надел ли он, как всегда, пижаму. Кроме того, она боялась, что дедушка сердит на нее за то, что она перед “сном” не сказала ему “спокойной ночи”.

Когда пятилетнему мальчику сказали, что “бабушка на небе, она стала ангелом”, то он пожелал, чтобы все остальные члены семьи тоже умерли и стали ангелами.

Если ребенку сообщают о печальном событии просто и честно, с любовью глядя на него, обнимая его, он чувствует себя спокойнее. Этот подход гораздо действеннее, когда родители сами спокойно принимают жизненные горести как неизбежность. Ведь при любых обстоятельствах, имеющих важное значение для жизни семьи, поступки значат много больше слов.

Эпилог

Новые решения проблем, связанных с воспитанием детей, облегчают задачи родителей лишь тогда, когда их применяют избирательно и в строгом соответствии с ситуацией. Дети по-разному принимают перемены в требованиях родителей к их поведению. Некоторые ребята довольно покладисты, они легко и терпимо относятся к изменениям в отношениях, в привычках. Другие - “консерваторы”, они подчиняются этим изменениям лишь после многочисленных понуканий и протестов. Есть и такие, что яростно противятся всяческим “новым порядкам” в семье. Чтобы новый метод дал хорошие результаты, необходимо помнить о характере и темпераменте вашего ребенка.

В отношениях между людьми достижение цели зависит от избранных средств, результат зависит от самого процесса развития отношений. Личность ребенка полностью расцветает только тогда, когда принципы воспитания основаны на уважении и любви. Мы надеемся, что новый метод научит вас более чутко реагировать на чувства детей и более бережно заботиться о сохранении хороших отношений между вами, родителями, и вашими детьми.

Из книги Хайма Гиннота: Родители и дети. Критикуем и хвалим по-новому.

Кого и что хвалить: ребенка или его дела?

Многие родители верят, что похвала помогает ребенку приобрести уверенность в себе. На самом же деле похвалы могут привести к нервозности, плохому поведению ребенка. Почему? Да потому, что чем больше он получает незаслуженных похвал, тем чаще стремится проявить свою “истинную натуру”. Родители часто рассказывают: стоит похвалить ребенка за хорошее поведение - и он как с цепи срывается, будто стремясь опровергнуть похвалу.

Как можно хвалить и как нельзя

Означает ли это, что похвала “устарела”? Вовсе нет. Однако не стоит пользоваться ею направо и налево. Лекарства, например, назначаются больному лишь в строгом соответствии с рекомендациями врача, который указывает время их приема, дозу, учитывает противопоказания, возможность аллергических реакций. Так же осторожно следует обращаться и с сильнодействующим “лекарством” иного рода: оценивать, хвалить можно только поступки и дела ребенка, а не его самого.
Вот пример, который показывает, как надо хвалить. Восьмилетний Андрей хорошо поработал в саду: собрал граблями листья, выбросил мусор, аккуратно сложил на место инструменты. Матери понравилась его работа, и она выразила свое одобрение сыну.

Мать. В саду было так грязно... Я даже не думала, что можно все убрать за один день.

Андрей. А я смог!

Мать. Там было полно листьев и всякого мусора.

Андрей. Я все убрал.

Мать. Вот это работа!

Андрей. Да, было нелегко.

Мать. Сад теперь такой красивый, на него приятно посмотреть.

Андрей. Стало чисто.

Мать. Спасибо тебе, сынок.

Андрей (широко улыбаясь). Не за что.

Мать похвалила поступок Андрея, и мальчик почувствовал радость и гордость от того, что он его совершил. В тот вечер он с большим нетерпением ждал, когда придет домой отец, чтобы показать ему чистый сад и снова почувствовать гордость за свою работу'.

Напротив, похвалы, оценивающие самого ребенка, а не его поступок, только вредны:

- Ты чудесный сын.

- Ты настоящий мамин помощник.

- Что бы мама делала без тебя?

Такие комментарии вызовут лишь сомнения и тревогу; ребенок почувствует, что он далеко не такой “чудесный сын” и совсем не может быть этим образцовым сыном. Поэтому, не дожидаясь, что его “разоблачат”, он предпочтет немедленно облегчить свое сердце, сознавшись в каком-нибудь проступке.

Похвала так же бьет в глаза, как и яркое солнце, - и так же сильно слепит. Ребенку становится неловко, если его называют чудесным, милым, щедрым, скромным. Он чувствует, что должен опровергнуть эту похвалу, хотя бы частично. Нельзя заявить во всеуслышание: “Спасибо, я принимаю вашу похвалу”. Но и внутренний голос говорит ребенку, что нельзя честно сказать себе самому:

“Я просто чудесный: я и добрый, и сильный, и щедрый, и скромный”.

Ребенок не только опровергнет похвалу, но и подумает о тех, кто его хвалит, примерно так: “Если они так хорошо обо мне думают, значит, и сами немногого стоят!”

Наши слова и выводы детей

Итак, похвала должна быть направлена на дела и поступки ребенка, а не на его личность. Нужно построить свой комментарий таким образом, чтобы дети сами делали положительные выводы о себе и своих способностях.

Десятилетний Женя помогал отцу оборудовать подвал дома. Во время работы ему пришлось двигать тяжелую мебель.

Отец. Верстак такой тяжелый. Трудно его подвинуть.

Женя (с гордостью). Я это сделал.

Отец. Работа не из легких.

Женя (согнув руку и напрягая мускулы). Я сильный.

В этом примере отец указал на трудность задачи. Сын сам сделал вывод о своих способностях. А если бы отец сказал: “Ты такой сильный, сынок” - Женя мог бы ответить: “Вовсе нет. У нас в классе есть мальчишки сильнее меня”. Последовал бы обидный и ненужный спор...
Как дети выглядят в собственных глазах
Похвала складывается из двух компонентов - наших слов и выводов детей. Наши слова должны выражать четкую положительную оценку детских поступков, намерений, помощи ребенка нам, его понимания и т, д. Нужно облечь наше суждение в такую форму, чтобы ребенок почти безошибочно мог сделать из него реалистический вывод о себе самом. Вот несколько примеров, показывающих, как нужно хвалить детей,

Правильная похвала: “Спасибо за то, что ты вымыл машину. Она теперь сверкает, как новенькая!”

Возможный вывод: “Я хорошо поработал, и мою работу оценили”.

(Неправильная похвала: “Ты просто молодец”.)

Правильная похвала: “Твое стихотворение меня очень тронуло”.

Возможный вывод: “Хорошо, что я умею писать стихи”.

(Неправильная похвала: “Для твоего возраста это неплохие стихи”.)

Правильная похвала: “Книжный шкаф, который ты сделал, такой красивый!”

Возможный вывод: “Я умею плотничать”.

(Неправильная похвала: “Ты хороший плотник”.)

Правильная похвала: “Большое спасибо, ты вымыл сегодня всю посуду!”

Возможный вывод: “Я помог маме”.

(Неправильная похвала: “Ты сделал это лучше, чем наша мама”.)

Правильная похвала: “В твоем сочинении есть интересные мысли”.

Возможный вывод: “Я могу писать оригинально”.

(Неправильная похвала: “Ты пишешь неплохо для своего возраста. Но надо, конечно, многому еще научиться”.)

То, что ребенок скажет о себе в ответ на наши слова, позже он повторит и мысленно. Эти внутренние реалистические положительные оценки в значительной степени определяют хорошее мнение ребенка о себе самом и об окружающем его мире.

Критика созидательная и критика разрушительная

Когда критика является созидательной и когда разрушительной? Созидательная критика ограничивается тем, что указывает, как сделать то, что нужно сделать, целиком и полностью опуская отрицательные оценки личности ребенка.

Десятилетний Паша нечаянно пролил за завтраком стакан молока
Мать. Ты уже не маленький, а стакан держать не умеешь! Сколько раз я тебе говорила - будь осторожней!
Отец. Он всегда был неуклюжим, таким и останется. Да, Паша пролил стакан молока, но едкие насмешки здесь совершенно неуместны: они могут стоить родителям гораздо большего - потери сыновнего доверия. Не время высказывать ребенку, что ты о нем думаешь, если он провинился. В этом случае нужно осудить только его поступок, но никак не его самого.
Что делать, когда ребенок плохо себя ведет
Когда восьмилетний Миша случайно пролил на стол молоко, мама спокойно сказала; “Я вижу, ты пролил молоко. Вот еще стакан молока, а вот тряпка”. Мама встала и дала сыну стакан молока и тряпку. Миша с удивлением посмотрел на нее, потом облегченно вздохнул и пробормотал: “Спасибо, мамочка”. С маминой помощью он вытер со стола пролитое молоко. Мама не стала делать резких замечаний сыну. Она рассказывала потом, что ей очень хотелось сказать: “В следующий раз будь осторожнее!” Когда же она увидела, как сын благодарен ей за понимание его поступка, она удержалась от этих слов. Не сделай мама этого, настроение и у нее, и у сына было бы испорчено - и надолго.

Как разражается буря
Во многих семьях ссоры между родителями и детьми развиваются в заранее известной последовательности. Вот ребенок что-нибудь сделал или сказал не так - и отец с матерью неминуемо произносят обидные для него слова. Конечно, на них дети отвечают еще хлеще. Родители начинают кричать, угрожать - недалеко и до порки. И снова бушует в доме “гроза”...
Девятилетний Толик играл чайной чашкой.

Мать. Ты разобьешь ее! Уже бывало так, и не раз!

Толик. Нет, не разобью.

Тут чашка упала на пол и разбилась.

Мать. Вот уж руки-крюки! Скоро всю посуду в доме перебьешь!

Толик. У тебя тоже руки-крюки! Ты уронила папину электробритву, и она разбилась.

Мать. Как ты говоришь с матерью! Грубиян!

Толик. Ты сама грубиянка, ты первая начала!

Мать. Замолчи сейчас же! И отправляйся в свою комнату!

Толик. Не пойду!
Доведенная до белого каления, мать схватила сына в охапку и сильно отшлепала. Пытаясь освободиться, Толик оттолкнул мать. Та не удержалась на ногах и, падая, разбила стеклянную дверь, поранив осколками руку. При виде крови Толик страшно перепугался и выбежал вон из дома. До позднего вечера его не могли найти. Легко представить себе, как переволновались взрослые.
Неважно, научился ли Толик осторожно обращаться с посудой. Зато он получил отрицательный “урок” - как не стоит вести себя с матерью. Проблема вот в чем: была ли эта домашняя буря необходимой, неизбежной? И возможно ли вести себя иначе - так, чтобы не было подобных происшествий?
Увидав, что сын играет чашкой, мать могла бы взять ее и поставить на место, а мальчику дать что-нибудь другое, например мяч. Или когда чашка уже разбилась, мама могла бы помочь сыну убрать осколки, сказав что-нибудь вроде: “Чашки легко бьются. Кто бы мог подумать, что от этой чашечки будет столько осколков!” Удивленный и обрадованный отсутствием “грозы”, Толик •скорее всего тут же попросил бы у матери прощения за свой поступок. А мысленно он сделал бы вывод: “Чашки - не для игры”.
Сталкиваясь с мелкими неприятностями, дети одновременно получают уроки “больших” жизненных основ. Родители должны помочь им почувствовать разницу между простой неприятностью и трагедией или катастрофой. Часто бывает, что и сами родители реагируют на события неадекватно. А ведь сломанные часы - это не сломанная нога, разбитое окно - не разбитое сердце! И говорить с детьми нужно примерно так:
- Я вижу, ты опять потерял перчатку. Жаль, ведь она стоит денег. Печально, что и говорить, хоть это и не трагедия.
Если сын потерял перчатку, не стоит из-за этого терять хорошее настроение. Если он порвал рубашку, не стоит в отчаянии рвать на себе одежды, подобно героям древ негреческих трагедий.
Оскорбления: что за ними скрыто?
Оскорбления - это отравленные стрелы, и можно использовать их только против врагов, но никак не против детей. Если мы скажем: “Какой некрасивый стул!” - со стулом ничего не случится. Он не чувствует ни оскорбления, ни смущения. Он стоит там, куда его поставили, независимо от характеризующего его прилагательного. Однако когда неуклюжим, или глупым, или некрасивым называют ребенка, с ним кое-что происходит. Он страдает, злится, испытывает ненависть, желание отомстить. В связи с этим у него появляется и чувство вины, которое, в свою очередь, приводит к тревоге. Вся эта “цепная реакция” делает ребенка и его родителей несчастными.
Когда ребенку все время повторяют: “Какой ты неуклюжий!” - он может в первый раз ответить: “Вовсе нет!” Но, в общем, дети прислушиваются к мнению родителей, и в конце концов ребенок и сам поверит, что неуклюж. Упадет, например, во время игры и сам себе скажет: “Какой ты неуклюжий!” Потом ребенок начнет избегать подвижных игр, требующих ловкости, потому что отныне он уверен в своей неповоротливости.
Когда родители и учителя повторяют ребенку, что он глуп, в конце концов он этому поверит. Тогда он и вовсе перестанет проявлять в присутствии людей свои умственные способности, думая, что этим избегнет нежелательных сравнений и спасется от насмешек. Он рад, когда его оставляют в покое. Его девизом становится: “Не пытайся вовсе, не старайся, и неудач не будет”.
Родительский гнев
Нам внушали в детстве, что сердиться нехорошо. И со своими детьми мы стараемся быть терпеливыми. Но рано или поздно всякому терпению приходит конец, хотя мы знаем, что проявление гнева может повредить ребенку, и сдерживаем этот гнев, как ловцы жемчуга свое дыхание под водой.
Гнев, как и простой насморк, - весьма насущная проблема, игнорировать ее нельзя. Мы не всегда можем предупредить проявления гнева, хотя он обычно возникает в сходных ситуациях и развивается как бы в заданной последовательности. Нам кажется, что гнев всегда вспыхивает неожиданно, внезапно.
В гневе мы словно теряем рассудок: мы обращаемся с детьми, как со своими врагами, оскорбляем их, кричим и наносим удары “ниже пояса”. Когда же вспышка ярости проходит, мы осознаем свою вину и торжественно обещаем себе, что это больше не повторится. Но вскоре гнев вспыхивает снова, и наших хороших намерений как не бывало: мы набрасываемся на детей - на тех, кому с момента их рождения посвятили всю свою жизнь.
Не стоит давать обещаний, которые не можешь выполнить: это только подольет масла в огонь. Гнев подобен урагану: от него никуда не денешься, но к нему надо быть готовым. Мир в семье не может воцариться благодаря внезапным переменам в человеческой природе, он основывается на преднамеренных разрядках напряжения, прежде чем такой накал приведет к взрыву.
В воспитании детей родительскому гневу отведено особое место. В самом деле, если в нужный момент не рассердиться, то ребенок подумает, что мы смотрим на его проступок сквозь пальцы. Лишь те, кто махнул рукой на своего ребенка, исключают гнев из арсенала воспитательных средств. Конечно, не стоит беспричинно обрушивать на ребенка лавину гнева. Нужно научить его понимать, когда гнев означает серьезное предупреждение: “Моему терпению есть предел”.
Родители должны помнить, что гнев слишком дорого им обходится, чтобы метать громы и молнии направо и налево. Гнев не должен возрастать во время его проявления. Нужно так выражать свой гнев, чтобы родителям это приносило какое-то облегчение, ребенку - урок, но ни в коем случае не давало вредных побочных эффектов ни для той, ни для другой стороны. Поэтому мы не должны, например, отчитывать ребенка в присутствии его друзей, ведь чем больше он при них “расходится”, тем больше сердимся и мы сами. Мы, взрослые, не стремимся повторять надоевшую схему развития событий (гнев - вызов - наказание - месть) от случая к случаю. Напротив, мы хотим, чтобы грозовые тучи рассеялись как можно скорее.
Путь к миру и покою
Чтобы в минуты покоя подготовиться к напряженной ситуации, надо признать нижеследующие истины.
1. Мы понимаем, что поведение детей может вызвать у нас гнев.

2. Мы имеем право на этот гнев и не должны испытывать ни сознания своей виновности, ни стыда.
3. Мы имеем право выражать свои чувства, но с одной оговоркой: выражая свой гнев, мы не должны затрагивать личность ребенка, его характер.
Вот конкретные советы, которые укажут родителям путь к миру со своими детьми.
Первый шаг. Прежде всего нужно вслух назвать свое чувство. Это будет сигналом, предупреждением для всех, кого это чувство затрагивает: “Осторожна! Пора остановиться!”
- Я очень недовольна.
- Я рассердилась.
Если это не помогло разрядить “грозу”, идем дальше. Второй шаг. Выражаем свой гнев с возрастанием его силы.
- Я сержусь.
- Я очень сердита.
- Я очень, очень сердита.
- Я разгневана.
Иногда одного выражения наших чувств (без объяснений) достаточно, чтобы ребенок подчинился. Если же этого не произошло, надо перейти к следующему этапу.
Третий шаг. Здесь необходимо пояснить причины своего гнева, назвать свою реакцию на события - в словах и желаемых действиях.
- Когда я вижу, что твои ботинки, носки, рубашки и свитеры разбросаны по всей комнате, я начинаю злиться, я сержусь не на шутку! Хочется открыть окно и выбросить все это прямо на улицу!
- Я приготовила хороший обед. По-моему, он заслуживает похвалы, а не презрения.
Такой подход позволяет родителям дать выход своему гневу, при этом никому не причиняя вреда. Как раз наоборот: дети увидят, что гнев можно выражать очень спокойно. Ребенок должен понять, что и его собственный гнев вполне поддается такой “разрядке”. Но для того чтобы пояснить ему это, от родителей потребуется нечто большее, чем простое выражение своих отрицательных чувств. Отец или мать должны будут указать детям возможные пути выражения своих эмоций, а также разрядки гнева. Подробнее об этом мы поговорим в пятой главе.

Из книги Хайма Гиннота: Родители и дети. Некоторые принципы ведения разговора.

От событий к отношениям. Когда ребенок спрашивает или рассказывает о каком-нибудь событии, иногда правильнее откликнуться не на само событие, а на связанное с ним чувство.

Шестилетняя Валя пожаловалась, что “в последнее время” подарков больше дарят брату, чем ей. Мать не отрицала этого обвинения. Она не стала объяснять девочке, что брат старше и поэтому получает больше. И даже не пообещала исправить “несправедливость”. Мать знала, что детей гораздо больше волнует отношение родителей к ним, чем количество и размеры полученных подарков. Вале она сказала:

- Ты боишься, что я люблю тебя не так сильно, как брата?

И без лишних рассуждений мама крепко обняла дочь, которая ответила ей радостной улыбкой. Так кончился этот разговор. А ведь при других обстоятельствах он мог стать бесконечным спором.

От событий к чувствам. Семилетняя Лика вернулась домой очень взволнованной. Она рассказала матери, что ее подружку Свету мальчишки столкнули с тротуара прямо в грязь. Мать не стала расспрашивать Лику о подробностях, а вместо этого сказала:

- Ты, наверное, так переволновалась.

- Ты рассердилась на этих мальчишек.

- Ты все еще злишься на них.

На все эти утверждения девочка отвечала: “Да!” А когда мать спросила: “А ты не боишься, что они и тебя столкнут с тротуара?” - то Лика решительно ответила:

. “Пусть только попробуют - я потащу их за собой. Ка-ак они шлепнутся в грязь!” И, представив себе эту картину, девочка громко засмеялась. Разговор закончился удачно. А мог стать для Лики всего лишь скучным поучением, не прояви мать должного умения.

От общего к частному. Когда ребенок дает себе, своим способностям некую оценку, не стоит просто соглашаться с его словами. Надо дополнить высказывание замечаниями, которые покажут, что мы все понимаем.

Когда сын говорит: “У меня плохо с арифметикой”, мало толку дать такой ответ: “Да, считаешь ты плоховато”. Также ни к чему не приведут ни упорные утверждения обратного, ни попытки “дешево и сердито” отделаться советами типа: “Если бы ты больше занимался, дела шли бы лучше”. Поспешно оказанная “помощь” лишь подрывает у ребенка веру в свои силы, а ответ в виде прямого внушения не позволит в дальнейшем доверять вам свои опасения.

Если ребенок говорит: “У меня плохо с арифметикой”, нужно встретить его слова пониманием и сочувствием. Отвечать можно примерно так:

- Арифметика - нелегкий предмет.

- Некоторые примеры очень трудно решить.

- Тебе и так трудно, да еще учитель сердится.

- Ты, наверное, ждешь не дождешься, когда урок кончится.

- Когда урок кончается, ты чувствуешь себя спокойнее.

- Наверное, ты боишься, что мы разочаруемся в тебе.

- Мы знаем, что бывают трудные предметы. 

- Мы верим, что ты сделаешь все, что можешь. Один двенадцатилетний школьник сообщил мне, что был “страшно поражен”, когда его отец с подобным пониманием отнесся к полученной им двойке. Мальчик тут же дал себе слово исправить оценку.

Многие дети объявляют родителям о своей глупости, и те бросаются их переубеждать и утешать. Но заставить ребенка сразу же изменить мнение о себе самом невозможно. Как сказал один мальчик отцу: “Я знаю, папа, что тут ты действуешь из лучших побуждений, но я не так глуп, чтобы поверить тебе, что я умный”.

Ребенок дает своим способностям отрицательную оценку. И лучше всего показать ему, что мы понимаем, какие сложные чувства скрываются за столь простым утверждением. .

Сын. Я глупый.

Отец (серьезно). Ты и вправду так думаешь? Тебе кажется, что ты плохо соображаешь?

Сын. Да. .

Отец. Ты, наверное, очень переживаешь.

Сын. Да.

Отец. В школе ты, наверное, боишься получить плохую оценку.

- Когда учитель вызывает тебя к доске, ты теряешься.

- Ты боишься, что скажешь, что-нибудь не так и ребята будут над тобой смеяться.

- И поэтому часто ты совсем не хочешь отвечать.

- Я совсем не считаю тебя глупым. Но у тебя другое мнение о себе.

Может быть, такой разговор и не приведет к немедленной перемене мнения о собственных способностях, зато ребенок будет думать: “Мой отец меня понимает. Если он не считает меня глупым, может, это и в самом деле так?” Сын почувствует уверенность в своих силах и постарается стать таким, каким видит его отец.

Двойственные чувства

Дети любят нас и в то же время нас не выносят. Они чувствуют себя двояко по отношению к родителям, учителям, вообще ко всем людям, которым должны подчиняться. Родителям трудно признать существование двойственного отношения к людям и событиям. В себе они его не любят, в своих детях не терпят.

Но можно научиться принимать такое положение вещей. Чтобы в доме не было лишних конфликтов, дети должны знать, что подобные чувства вполне естественны и нормальны. Родителям надо выражать эти чувства вслух, тем самым, признавая их реальность:

- Ты и любишь свою учительницу, и не любишь ее.

- Кажется, ты восхищаешься старшим братом, но в то же время он тебя возмущает.

- Ты не знаешь, что делать: тебе хочется поехать в летний лагерь, но и дома остаться тоже неплохо.

Напротив, высказывания такого типа только вредят отношениям с детьми; 

- Ты сам не знаешь, чего хочешь! Сегодня тебе нравятся твои друзья, а завтра ты их ненавидишь. Прими хоть какое-нибудь решение, если ты на это способен!

Трудно понять и принять существование двойственных чувств. Но если мы не можем регулировать появление отрицательных эмоций, то вполне можем решить, когда и как их проявлять. При этом необходимо знать, что именно мы чувствуем. В этом - суть проблемы. Детей необходимо научить узнавать свои чувства. Для ребенка гораздо важнее знать, что он чувствует, чем знать, почему он испытывает такое чувство.

Отражение личности в “зеркале”

Как помочь ребенку разобраться в своих чувствах? Мы должны стать неким “зеркалом” его эмоций. Пусть в нем ребенок увидит свои чувства, отраженные в наших словах.

Зеркало показывает нам отражение таким, какое оно есть, не приукрашивая его и не обезображивая. Мы ведь не ждем от зеркала поучений!

Задача такого “зеркала эмоций” - отражать чувства во всей их полноте и без искажений.

- Кажется, ты здорово рассердился.

- Ты его ненавидишь, конечно.

- Наверное, все это тебе совсем не нравится.

Ребенку такие утверждения очень помогают. Они четко называют чувства, которые он испытывает. Теперь он уже сам в состоянии разобраться, что делать дальше.

ПОЧЕМУ В ОДНОЙ СЕМЬЕ ТАКИЕ РАЗНЫЕ ДЕТИ?

"Почему в нашей семье оба ребенка такие разные? Ведь растут они в одной семье, да и воспитывали мы их одинаково. Первый - серьезный, добросовестный, учится хорошо, а у второго только озорство на уме". На этот вопрос, нередко звучащий на встречах с родителями, приходится отвечать другим вопросом: "Да, вы живете в той же семье. Но правда ли, что вы и ваши дети живете в одинаковой семье? Я, например, уверен в обратном".

Ваш первый ребенок, придя в этот мир, встретился с мамой и папой и определенное время был единственным ребенком.

Ваш второй ребенок никогда не был единственным ребенком и всегда жил в семье, где, кроме него и родителей, был еще один ребенок.

Первенец - всегда первенец. Он получил больше любви, внимания и больше испытал на себе последствия тревоги родителей, ощутил непоследовательность их отношения. Он испытал горечь "сверженного с престола" после появления второго ребенка. Младший появился в более спокойной атмосфере, но, придя в этот мир, встретился не только с родителями, но и со своим предшественником. Однако ко всему этому мы должны добавить еще один не менее важный фактор, который проявляет себя в структуре межличностных отношений семьи.

Первенец первым "прощупывает", находит "слабые места" родителей и приспосабливается к ним. Он находит своеобразные способы поведения в семье, при помощи которых ощущает свою значимость, получает необходимое внимание родителей. Например, первенец чувствует, что внимание родителей обусловлено тем, какие новые навыки он освоил, чему новому научился, что любовь родителей зависит от того, сколько он помогает дома, насколько способен придерживаться порядка и т. д. Иными словами, старший принимает роль "маленького помощника".

Второй ребенок после младенческого периода (безоговорочной любви матери) попадает в ситуацию выбора средств, какими он может достичь любви и внимания родителей. В отличие от старшего, которому были открыты все пути, малыш находится в более сложной ситуации. Если он будет строить свои отношения с родителями по модели старшего, в нашем случае - стремиться к роли помощника, то он рискует остаться "в тени" старшего. Часто младшие дети и пытаются вести себя, как старшие, но отношение родителей к их пока еще неумелым попыткам бывает разное, и от этого зависит дальнейший выбор. Поощрение даже за попытку действовать так, как старшие брат или сестра, - явление достаточно редкое, хотя только такое отношение может способствовать принятию младшим внутренней установки, аналогичной установке старшего.

Тогда при благоприятных прочих условиях мы наблюдаем в семье кооперацию, то есть братья, не конкурируя между собой, стремятся, например, как можно больше помочь родителям, берут на себя определенные домашние обязанности или вместе составляют костяк футбольной команды двора. Однако чаще наблюдается противоположное. Попытка малыша следовать за старшим, конечно сперва нелепая, неумелая, смешная, вызывает снисходительную улыбку взрослых, вначале ставится в пример, а потом такие попытки остаются без внимания. Следуя за старшим, сам малыш часто воспринимает свою слабость, незначительность, говоря иными словами, попадает "в тень" старшего, остается позади него. Малыш может устремиться "вдогонку" за старшим, с большим рвением развивать в себе способности для полноценной конкуренции и в надежде когда-нибудь стать лучше его, сильнее в каком-то значимом отношении. Все же дети чаще выбирают более легкий и простой путь - найти свой, индивидуальный способ ощущения значимости в семье, получения внимания и любви родителей.

Ситуацию развития второго ребенка образно можно представить в виде такой схемы-рисунка.

Рисунок 1.

В этом рисунке солнце - прообраз древнего символа благополучия - изображает родительскую любовь и внимание. Первый ребенок (дерево № 1) находит свой "путь к солнцу" - определенные способы получения любви, поощрения родителей (например, принимает роль маленького помощника, роль ребенка, постоянно нуждающегося в присмотре, и т. д.). Иными словами, он как бы оставляет за собой определенную тень; если второй поведет себя так же, как и первый, то, будучи моложе, не имея достаточной жизненной практики, он останется в этом отношении слабее, будет "всегда вторым". А это воспринимается ребенком как урон чувству его значимости, более того, будучи менее совершенным в определенных формах поведения, чем старший ребенок, он реально может замечать, что ему меньше достается похвалы, добродушного внимания родителей, а вместо того постоянно надо следовать чьему-то примеру. 

Второму ребенку, как и реальному дереву в представленной картинке, приходится искать собственный путь, чтобы выйти из "тени", пробиться к "солнцу" - то есть "прощупать" те способы поведения, которые обеспечивали бы ему родительское внимание, восприятие и любовь его как индивидуального, ни с кем не сравнимого человека. Примером логики развития личности второго ребенка может служить следующий пример.

Первый ребенок - мальчик семи лет, послушный, покладистый. Он стремится к усвоению новых навыков, знаний, особенно в тех сферах, которые кажутся важными его родителям. В школе с первых дней учится только очень хорошо, что вызывает восторг родителей. Он, как говорит мать, серьезный, дисциплинированный, на него можно положиться. Второй мальчик, моложе на два года, - "живое серебро" (подобие ртути). Он неугомонен, у него на уме только разные проделки, шутки, ничем не может серьезно заняться, ему бы только дурачиться.

При более пристальном знакомстве с семьей вы бы несомненно увидели причины такого разного личностного развития детей. Второй ребенок таким своим развитием обязан, во-первых, своему творческому отношению к окружению, во-вторых, способу поведения первого ребенка и, в-третьих, личностным особенностям своих родителей. Мать, говоря о втором, "проблемном" ребенке, рассказывая о его проделках, все же не может сдержать улыбку. Почему?

Второй ребенок, подсознательно приняв роль шута в семье, своей непосредственностью, шутливостью, неконвенциональностью поведения принес то, что надо и родителям, и всей семье, - эмоциональность. И нашел он это, опираясь не на какие-то знания, сверхчутье и т. д. Все значительно проще - как только он начал вести себя иным способом, чем его брат, а именно так, как он ведет себя теперь, он ощутил внимание к себе, к своим индивидуальным проявлениям и, наконец, улыбку и расторможенность в поведении родителей. Образно говоря, он вылез из "тени" брата, нашел путь к тому, чтобы ощутить свою значимость, не конкурируя с ним.

Старший общается с родителями на "взрослом уровне" - делится идеями, расспрашивает их и т. д. Второй же - на детском, непосредственном, эмоциональном уровне. Каждый из них заполняет определенную "экологическую нишу" в семье, получая при этом необходимую "психологическую пищу" - чувство значимости, любовь и внимание родителей к ним как к индивидуальным и автономным людям. Это способствует и развитию доброжелательных и терпимых отношений между братьями: оба брата прекрасно общаются между собой: младший - постоянный выдумщик, генератор идей, а старший - интеллектуальный контролер, реализатор, руководитель.

Хорошо это или плохо, что дети выбирают столь разные формы поведения? Вопрос сложен, и однозначно на него ответить, наверное, невозможно. В описанном случае братья как бы дополняют друг друга, делают жизнь всей семьи более разнообразной, полной. И все же второй ребенок вызывает и определенную тревогу: сможет ли он стать порядочным человеком? Наверняка, если эмоциональная связь родителей с ним продержится, об этом беспокоиться не следует, хотя очевидно, что будет он совершенно другой личностью, чем его брат. Смотреть на их различие можно с точки зрения философии обыденного сознания: все люди по-своему красивы и ценны. Каким скучным стал бы мир, если бы в нем жили одинаковые личности.

Однако существует не только такая жизненная философия, но и научные аргументы в пользу того, что терпимое, в некоторой степени снисходительное отношение к путям развития личности служит одним из важных факторов психического здоровья развивающегося человека. В психологии накоплено много фактов о том, что необоснованное стремление "сделать из ребенка что-то", "перекроить" его по нередко фантастическому представлению родителей, то есть нетерпимость к индивидуальным, творческим (в широком смысле слова) проявлениям ребенка, как правило, приводит к плачевным результатам: искаженным отношениям к окружающим и себе, протесту, негативизму, а часто и к психическим нарушениям.

В некоторых семьях процветают однообразные, часто ничем не обоснованные жесткие представления о том, как должен вести себя ребенок, каким быть и даже... кем быть двадцать лет спустя! Конечно, такой набор правил ложится тяжким бременем на развитие каждого ребенка в семье, но это отдельная тема. Давайте ограничимся только ситуацией второго ребенка, который в этом случае попадает в очень сложное положение. Ее так же образно можно представить в виде схемы-рисунка.

Рисунок 2.

Его отличие от рисунка 1 в том, что родительские требования ставят очень жесткие ограничения возможному поведению ребенка. Первенец быстро распознает их и, если они не слишком противоречат его психологическим потребностям, приспосабливается к ним. Психологическое пространство, или "свет родительского солнца", оказывается полностью заслоненным для второго, преграды окружают его со всех четырех сторон. Стремление второго "пробиться на свет" постоянно блокируется ограничениями родителей и косвенно - избранным путем развития первенца.

Второй может выбрать путь следования за старшим и как-то существовать в его "тени". В таком случае он постоянно недополучает родительскую любовь и внимание как автономное, неповторимое существо. Это травмирует его самоуважение, ощущение собственной значимости. Как реальное дерево, растущее в подобных условиях, остается малорослым и недоразвитым, так и ребенок в таком положении в личностном плане не вырабатывает в себе жизненных сил. Однако подобные условия развития не могут хотя бы эпизодически не вызывать протеста, поиска выхода из положения. В решении подобной ситуации можно наблюдать, по крайней мере, три стратегии.

Первая стратегия. Второй ребенок очень рано начинает воспринимать старшего как препятствие, стоящее между ним и родителями. Это ведет к конкурентным отношениям с ним и начинает проявляться в чувстве зависти, стремлении унизить старшего в глазах родителей, ябедничестве, чрезмерном хвастовстве с целью искусственно повысить свою значимость. Такое поведение диктуется искаженным умозаключением: "Я буду ценен и любим, когда превзойду старшего, и все средства хороши для достижения этой цели". Старший, как правило, быстро улавливает "нечестную игру" младшего (ябедничество, хвастовство, обман) и со своей стороны наказывает малыша за это собственными средствами или унижает, дискредитирует его в глазах родителей. Тот в свою очередь или пытается прямо "побороть" старшего, или еще яростнее прибегает к "запрещенным" приемам, например, пытается оклеветать старшего, делает что-то недозволенное и сваливает вину на старшего. Это опять взвинчивает старшего. И так далее. 

Так образуется замкнутый круг, в котором все нарастают конкурентные, чрезвычайно напряженные отношения, что, как правило, приводит к разнообразным выраженным нарушениям (преимущественно у младшего ребенка), к долговременной вражде, ненависти между братьями. Наверное, и вам приходилось сталкиваться с, казалось бы, внешне необъяснимой враждой между уже взрослыми сестрами, братьями и быть ошеломленным ею. В восьми случаях из десяти - это отголоски детских сражений. Описанная ситуация как раз образно и представлена на рисунке 3.

Рисунок 3.

Вторая стратегия. Ребенок направляет свою энергию не на конкурирование с братом, а на ломку родительских ограничений (рис. 4). Внутренняя позиция в таком случае как бы направляет поведение ребенка одновременно против родителей и на поиск контакта с ними: "Я заставлю вас считаться со мной таким, какой я есть". Хотя отчаянное стремление ребенка бороться с ограничениями родителей выражает ощущаемую ненужность, отверженность, эмоциональный холод, оно очень редко воспринимается родителями именно так. Чаще - как проявление "плохости", как результат недостаточно строгого воспитания, разбалованности и т. д.

Таким образом, стремление ребенка пробиться сквозь ограничение встречается с нарастанием ограничений со стороны родителей, с их ужесточением. Создается порочный круг: протест против ограничений - ужесточение ограничений - более сильный протест и т. д. С возрастом реакции протеста ребенка становятся все сильнее. В конце младшего школьного и особенно в подростковом возрасте немалая часть правонарушений совершается как своеобразный протест против семейной ситуации, как иллюзорное средство ее решения.

Рисунок 4.

Третья стратегия. Она представлена на рис. 5. Дерево, вместо того чтобы расти вверх, к солнцу, поворачивает назад, в землю. Не знаю, насколько это реально в природе, но в отношении развития личности иногда происходит нечто подобное. Ребенок в таких случаях как бы совершенно отказывается от борьбы за себя, теряет надежду достичь ощущения собственной значимости и любви со стороны окружающих. Всем своим поведением он как бы говорит миру: "Разве вы не видите, какой я никчемный? Так оставьте же меня в покое!" Это закрытый, необщающийся ребенок, целыми днями, кажется, ничем не занимающийся. Если взрослый пытается ему помочь, заняться с ним, он, кажется, специально показывает свою глупость, неловкость. "Оставьте меня в покое", - это внутренняя позиция ребенка, в психологическом аспекте находящегося в самом тяжелом положении.

Рисунок 5.

Обобщая, можно сказать, что развитие второго ребенка происходит легче и полноценнее в тех случаях, когда родители с пониманием относятся к различным и разнообразным проявлениям личности, обладают способностью воспринимать и любить своих детей такими, какие они есть. Это дает шанс обоим детям найти приемлемые неконкурентные позиции по отношению друг к другу, сохраняет эмоциональный контакт между родителями и детьми.

Такое "нестесненное" развитие некоторым может показаться вообще неконтролируемым. На самом деле эффективнее в воспитании не прямая манипуляция путем системы жестких ограничений, а вера в мудрость развивающегося человека, поддержка его и эмоциональная теплота. Это основа того, чтобы маленький человек сам разобрался в окружающем его мире, был достаточно храбрым, чтобы идти по избранному пути, и в то же время чтобы он смог открыто, с привязанностью и нежностью смотреть своим родителям в глаза.

Анализ семьи с двумя детьми не будет полным, если умолчать о "природных" обстоятельствах, облегчающих развитие первого и второго ребенка. На первый взгляд кажется, что семьи, в которых растут дети противоположных полов, находятся в психологически более благоприятной ситуации. Традиционно с очень раннего возраста мальчики и девочки встречаются с разными требованиями. В нашей культуре, например, мальчиков чаще поощряют за инициативу, храбрость, предприимчивость, независимость и даже агрессивность. Традиции воспитания нацеливают мальчиков на обширный мир социальных и трудовых отношений. От девочек ждут, что они вырастут нежными, душевными, чуткими, отзывчивыми. Они направляются на ограниченную сферу социальных действий, на глубокое и тонкое понимание человеческих отношений, на семью.

Таким образом, брат и сестра редко жестко конфликтуют друг с другом, если их поведение соответствует ожиданиям родителей. Конкурентные, трудные взаимоотношения в таких семьях возникают главным образом из-за явного предпочтения родителями какого-то одного пола. Чаще всего это мальчики, по крайней мере в европейской культуре. Возможно, что предпочтение мужского рода относится к реликтам ушедшего феодального строя, в котором мальчик - и наследник, и продолжатель рода, и физическая сила, защищающая семью. Как бы там ни было, явное желание иметь только мальчика (реже девочек) приводит к ярким внутрисемейным психологическим проблемам.

Девочки, растущие в семьях, ориентированных на мужские ценности, часто начинают чувствовать собственную неполноценность из-за своей половой принадлежности. Стремление к значимости, которая осмысляется так: "я буду любима и желанна, если во всем сравняюсь с мальчиком" - ведет к принятию мужских форм поведения, усвоению мужских ценностей. В таких случаях развивается и острая конкуренция между сестрой и братом, все больше отдаляющая девочку от "женских" способов самовыражения. Почти в каждом дворе можно найти девочку, гоняющую вместе с мальчишками мяч, бегающую с ними наперегонки и даже одетую подобно мальчику. В сущности, эти девочки демонстрируют своеобразное приспособление к преобладающим ценностям в семье. Как правило, такое поведение не дает желаемого ощущения значимости - сколько ты ни старайся, все равно останешься девочкой. Даже несмотря на хорошо усвоенное "мальчишество", они постоянно находятся под угрозой обострения внутреннего конфликта "кто я?": "я девочка - я мальчик".

Это противоречие дает о себе знать, как только расширяется привычное социальное окружение (новое место жительства, детский сад, школа и т. п.), когда их мальчишеское поведение вызывает недоумение и насмешку окружающих. Внутренний конфликт обостряется в пору полового созревания. Возникает ощущение неадекватности собственного поведения, мучительное переживание неполноценности. В то же время девочка начинает смотреть на мальчиков как на что-то иное, да и отношения мальчиков к ней окрашиваются тонами первой любви, ожиданием чего-то большего, чем от простого компаньона детских игр.

Все это либо ведет молодую девушку к кардинальной перестройке привычных способов поведения и осмысления мира, либо отгораживает ее от сверстников: "я - ничто и ни с кем не могу сдружиться", либо девочка еще ярче проявляет свои мальчишеские черты, пытаясь не отстать и даже обогнать мальчишек в самых дерзких их затеях. В последнем случае развивается маскулинная личность женщины, которой наряду с сильным, решительным отношением к жизни приходится постоянно переживать ситуацию "белой вороны" как среди женщин, так и среди мужчин. Часто такая, внешне жесткая женщина прячет за подобным обликом высокую чувствительность, ранимость и чувство отчужденности.

Источник: Г. Хоментаускас "Семья глазами ребенка"

ЭКСТРАВЕРТЫ И ИНТРОВЕРТЫ: КАК ПОНЯТЬ?

Экстраверты и интроверты: как понять?

Могут ли ужиться вместе лед и пламень? А экстраверт и интроверт? И кто вообще это такие? 

Понятиями «экстраверт» и «интроверт» в психологии описываются два различных типа личности. Впервые эти термины появились в работе К. Г. Юнга «Психологические типы» (1921). 

Психолог Екатерина Бурмистрова подробно рассказывает о различиях между экстравертами и интровертами, о сложностях совместной жизни с представителями этих типов личности, о путях преодоления этих сложностей.

Различие темпераментов

Экстраверты («экстра» – наружу) – это люди, все основные события у которых лежат во внешнем мире, в основном в области межчеловеческих отношений.

Экстраверт производит впечатление очень общительного человека, у него может быть огромное количество знакомых, и при этом все такие знакомства могут быть не очень глубокими, не очень надежными.

Для людей интровертного типа более значительным и важным является то, что находится у них внутри.

Если человек интроверт, это не значит, что он сидит целыми днями дома, уткнувшись в книгу, компьютер, картину, которую он пишет. Он может быть сильно социализированным человеком. Но самые важные для него события – это те, что происходят в его внутреннем мире. Друзей у интровертов не будет 438 в разных социальных сетях, это может быть два-три друга, но зато это отношения качественные, надежные, сохраняющиеся иногда на всю жизнь.

Экстраверту, для того чтобы пережить событие, нужно о нем сказать кому-то, хотя бы по телефону, или набить коротенький пост. И тогда событие будет состоявшимся. А для интроверта сразу рассказать о событии – это как ластиком его стереть. Ему сначала нужно это событие внутри пережить, выстроить свое к нему отношение, и уже потом он сможет им делиться.

Источники энергии экстраверта

Энергетическими источниками экстравертов, в первую очередь, являются люди. Если нет возможности поделиться впечатлениями и чувствами, то настроение у них падает, если хронически нет возможности поделиться своими переживаниями, человек может стать брюзгой. Ребенок-экстраверт доволен, счастлив и может себя прилично вести, когда у него есть возможность общаться с другими детьми.

Потребность в людях – это не комплекс неполноценности, она существует не потому, что человек в себя не верит и ему нужны другие. Ребенку-экстраверту, да и взрослому, часто нужны люди, чтобы чувствовать себя живым.

Для экстраверта общение – это источник энергии, аккумуляторная батарея, которая должна периодически подзаряжаться. Какое-то время он может не практиковать общение, а погружаться в себя, но даже погруженный в деятельность или систему взглядов, не приветствующую общение, экстраверт все равно найдет возможность себя применить, реализовать свое стремление к общению с другими людьми.

Перекрывать эти каналы бессмысленно и жестоко. Например, родители могут быть страстные противники детских учреждений, не хотят ребенка отдавать в сад, школу. Само по себе это желание не хорошо и не плохо. Но этот выбор не всем детям подходит. Ребенок-экстраверт, пока вы его в сад не отведете, вам «вынесет мозг». Потому что все общение, которое ему необходимо, он будет выбивать, выкручивать из вас.

Следующий источник экстраверта – замечательный, но не все взрослые это осознают. Это похвала, желательно словесно выраженная или ощутимая – вроде медали. Экстраверт говорит: «Я посуду помыл». Правильная реакция не «угу», а медаль. Интроверту тоже нужна похвала, но если вы будете хвалить так, как экстраверта, то у него будет ощущение, что вы глумитесь над ним. Похвала и комментарии должны быть уместными и тонкими.

Взрослых, все понимающих экстравертов очень вдохновляет похвала, у них от нее сил прибавляется. Похвала для экстраверта – обратная связь, положительное подкрепление.

Третий источник энергии экстраверта – содействие в размышлении путем разговора. Экстраверты думают, когда говорят. Если им невозможно обсудить, им сложно додумать. Чтобы что-то решить, с ними нужно обязательно поговорить. Экстраверты не болтают, это просто размышления вслух.

Источники энергии интроверта

Энергетический источник интроверта – во-первых, время в одиночестве. Если в семье есть интроверт, должна быть выделена зона, в которую человек зашел – и это становится маркером: «ко мне не приставайте». Хорошо, если формируется «законодательство», что в этой зоне человека не трогать.

Следующий источник интроверта – свободное пространство. У нас очень часто, даже в больших квартирах, нет ни у кого своего места. Интроверту оно необходимо. Часто такими местами уединения становятся ванная или туалет, единственные помещения, которые закрываются…

Следующий источник энергии интроверта – время подумать. Например, вам нужно повести в театр ребенка-интровера, а он не очень-то любит ходить куда-то. Для того, чтобы не возникло затруднение, можно использовать систему ступенчатых оповещений: «Знаешь, в Москве есть такой интересный театр. Вообще, театр – это такое интересное место». Не сразу предлагать, а кругами ходить, дать время привыкнуть, что театр есть, что он имеет отношение к людям, и к нему он тоже может иметь отношение. Время осмыслить факт, особенно, если это связано с увеличением количества людей, внешним мероприятием.

Требуя немедленного ответа у интроверта, вы как бы отбираете у него энергию. Требуя немедленных рассказов о впечатлениях – тоже. Очень часто неучитывание этой особенности в общении является началом трещины и увеличением дистанции в супружеских отношениях. Муж-интроверт с работы приходит, жена: «Ну как дела?» Муж: «Нормально». На 1001–е «нормально» уже вопросов не возникает.

Главное, у одного впечатление, что с ним не хотят делиться, а у второго впечатление, что его трясут как липку и из него хотят что-то получить. Надо дать мужу время. 40 минут на входе – это золотое правило. Детям, даже маленьким, можно объяснить, что папа или мама приходят с работы усталые, они сейчас не могут общаться, папу можно поцеловать и дать ему «отмокнуть».

И последний источник энергии интроверта – это возможность не отвлекаться. Обычно, когда есть семья и хозяйство, приходится делать много дел одновременно. И только женщины-интроверты понимают, что это очень утомительно – одной рукой мешать суп, другой подметать пол, третьей ребенка держать, четвертой брать телефонную трубку.

Попробуйте интроверту любого пола, который погрузился в какое-то занятие, сказать: «Слушай, пойди рис выключи!» Нормальная просьба, ничего особенного, но это может привести к катастрофическим последствиям, потому что это прерывание возвращает интроверта на нулевой уровень в деле, от которого его оторвали.

Можно привести классический пример из школьной жизни: старшая школа, отвечает человек у доски: «Эту задачу можно решить 6-ю способами. Первый способ такой-то. Второй способ, он может быть в этой ситуации лучше – такой-то». «Так, Иванов быстрее давай уже». Иванов прерывается. «Эту задачу можно решить 6-ю способами. Первый способ такой-то…» Он вернулся в нулевую точку. У него мысли простроены, он не может перескакивать. Это не вредность, не патология, не умственный дефект, а особенность мышления человека данного типа.

Если интроверт заговорил, значит у него в голове уже выстроена схема.

И ребенку, и взрослому нужно, осознав типологию, учиться подзаряжаться. Учиться видеть, когда силы на исходе, и учиться, исходя из тех ресурсов, которые есть на данный момент, искать новые силы. Нужно знать, какие ситуации наиболее истощают того или другого типажа.

Внимание, состыковка!

Как состыковать эти разные способы жить?

Первый шаг – осознать, что у вас есть в наборе. Чистых типов нет, но какие-то вещи должны обрисоваться. Нужно понять, что именно в вашей семье связано с этой типологией.

Второе – назвать ситуации. Назвать – это на 30% ее видоизменить. Например, да, у нас есть вечерний пик конфликтов: «Один пришел, и ему надо посидеть одному. Второй насиделся дома и ему хочется поговорить. Что мы сможем сделать?»

Следующий шаг – осознать свои нормативные конфликты и подумать о них с точки зрения различия типологий. Может, маме нужно взять какой-нибудь спортивный абонемент в фитнес-клуб, и тогда она получит впечатления? Или дешевле будет включить ребенку вредный мультик, чтобы оба интроверта смогли придти в себя? Идея в том, чтобы каждого члена семьи научить держать свой тонус в приемлемом состоянии и не мешать делать это другому. А ребенку помочь – как-то научить, подсказать, сорганизовать. Сам он этого сделать не сможет.

Очень важно, чтобы на вас не влияла такая «замечательная» идея, будто человека можно перевоспитать. «Сейчас он такой, тут мы на него наляжем, объясним, что лучше по-другому жить. И тут он изменится, и нам будет всем счастье». Типология произвольно не меняется. Ее нужно осознавать и учитывать.

Что самое сложное при взаимном учитывании типологии в семье? – личные интересы. Основное препятствие – аргумент «я постарался больше». «Я на лекцию сходил. Все записал, пытаюсь это воплотить, а он (она), гад, пальцем не пошевелил». И это может довольно сильно влиять на отношения в семье, будто если я буду что-то делать, от меня убудет. На самом деле проигравших не будет. Хотя, конечно, хочется симметричности действий.

Муж думает, что жена сходила на лекцию, ей там тетка какая-то что-то в уши наговорила, и теперь она хочет его просветить.

Но информация не передается вверх по системе семейной лестницы. Навязчивое передавание без запроса не может работать. А если хоть на йоту меняется ваше поведение, то источник информации, который послужил реальному изменению поведения, становится все более достоверным, все большим уважением будет окружен.

Для того, чтобы другой человек что-то воспринял, нужно сначала разрешение на вход – готов ли он поговорить. Активное навязывание – это один из типичных нормативных конфликтов между интровертами и экстравертами.

Есть такой тип в психологии – недобровольный пациент: это когда один другого привел на прием к психологу за ручку. Это один вред и для отношений, и для человека. Только когда у вас есть запрос – вы слушаете.

Расширения в познании психологии могут быть и полезны, и вредны для семьи. Это не должно стать отбойным молотком, способом воздействия на ближнего в сторону его улучшения. Главное – не лишать другого того, что ему нужно и не нужно вам. И не навязывать то, что ему не нужно. Не нужны интроверту занятия в коллективе. Ничего он не получает, кроме усталости. Он сидит в обществе незнакомых людей, пространства нет, куча не нужных ему впечатлений. А экстраверту нужно придти, на мир посмотреть, себя показать, и он уже отдохнул.

Реакции на стресс

У экстраверта и интроверта есть две возможные реакции на стресс, перегрузки, на что-то чрезмерное в жизни. Есть возможность отреагировать экстрапонятивно (вовне) – наорать, поделиться по телефону, рассказать двадцати людям о том, что с тобой произошло.

Экстраверты так поступают довольно часто.

Но у них есть возможность прореагировать на стресс другим, интропонятивным образом. Это реакция, направленная вовнутрь, когда какое-то событие чрезмерно усиливает внутреннее переживание.

Для экстравертов более опасными могут являться проявления первого рода. Эти люди и так очень экспрессивны, и, если они в стрессе выражают себя наружу, эта экспрессивность может переплескиваться в агрессию. Для интровертов опасной может быть слишком сильная реакция вовнутрь, ведь у них и так есть большая тенденция погружения во внутренние переживания. При стрессе реакция вовнутрь может привезти к полному погружению в себя, к чему- то похожему на депрессию, к изоляции, отрыву от мира.

Принятие типологии ребенка

Типологию нужно принимать как внешность ребенка. Это не всегда простое дело – принять ребенка таким, какой он есть. Очень важно осознать темперамент своего ребенка в неотрицательных терминах. У каждого темперамента есть и сильные, и слабые стороны. Нельзя сказать, что один тип лучше другого, что интроверт лучше экстраверта. Это разные люди, по-разному воспринимают мир, и у них разные ходовые преимущества.

Например, ребенок поднимается рано утром, возбудимый – иными словами, жаворонок. К нему приклеивается ярлык – «фашист», т.к. не дает родителям поспать. Часто какое-то неудобное или плохо понимаемое качество характера получает отрицательное наименование, нормальное нейтральное качество получает конкретный отрицательный окрас. А самосознание и самооценка маленького ребенка строится снаружи вовнутрь. «Мама говорит, что я дурак, значит я дурак. Умненький мальчик – значит я умненький мальчик».

Ребенок о себе думает так, как мы о нем говорим: мы, Марья Ивановна в детском саду и пара друзей. И только в более позднем возрасте он может додуматься и сказать: «Сама дура». Маленький будет все слушать, впитывать, строить свою самооценку.

Темперамент можно принять, и от этого будет всем польза, потому что вы будете понимать, что это и как можно будет это использовать, где сильные стороны.

Либо можно его не принять. А поскольку деть его никуда нельзя, ребенок или взрослый будет невротизироваться, а КПД будет меньше. Это как против ветра плевать, плыть против течения. Качество темперамента можно использовать как движущую силу. А бороться с этим так же бесполезно, как бороться с ветром.

Нерациональные способы в решении проблем

Компьютерная игра – способ для интроверта побыть наедине с самим собой. Любая экранная зависимость будет иметь источником то, что «пока ты тут, тебя не трогают» Ты уединился, мочишь своих монстров, они виртуальные, их на самом деле нет, они от тебя ничего не хотят, не вступают в контакт с тобой. И всякие другие привычки, типа курения и алкоголя, тоже могут иметь такую подоплеку.

Был случай: пришла пара на семейный прием к психологу, у мужа начальная стадия алкоголизма. Стали выяснять, когда он пьет. Муж говорит: «Работаю полный рабочий день, подхожу к подъезду (а там несколько детей, жену мне жалко, она за день устала, намучилась, сейчас надо ей помогать), я как про это подумаю, не могу не выпить бутылочку». И он у подъезда пьет.

Очень хороший семейный человек, очень ответственный папа. До плохого у них не дошло, но стало понятно, откуда бутылка. Или приходит он домой. Дети на него липнут, а ему бы посидеть 20 мин. И он догоняется еще и дома. Он как выпьет, контуры реальности размываются, и он фактически один.

Алкоголизм может быть еще оттого, что человеку сложно вступить в контакт, он очень сдержан, застегнут на все пуговицы. А выпьет немножко – расслабится. Таких случаев немало.

Изменение типологии

В течение жизни преобладание экстра- и интровертированных черт может меняться. Не за день или неделю, но за какие-то длительные промежутки времени может меняться значительно.

Изменение типологии – актуальное в наше время явление. Часто хронически перегруженные экстраверты начинают иметь черты характера интроверта. Например, мужчина экстравертированного типа хронически перегружен работой, а работа у него связана с большим количеством общения. И он на этой работе проводит не восемь часов в день, а больше, без выходных и длительных отпусков, оставаясь еще в режиме online после того, как закончил пребывание на работе. А дома у него жена с маленькими детьми, и это тоже предполагает общение.

За несколько лет такой жизни характер у него может сильно поменяться. Он не испортится, но потребность получать впечатление из внешнего мира будет у него так перенасыщена, что может начать перерождаться во что-то другое. Хронически перегруженный экстраверт начинает себя вести как задерганный интроверт.

Записала и подготовила Тамара Амелина